Статьи

Актуальность. Статья посвящена психологическому анализу новой для психологии возможного проблемы — возможностного мышления. Обосновано, что если классическая психология была направлена в прошлое, ориентирована на выявление связей прошлого опыта с текущим поведением, то креативный творческий потенциал психологии возможного заключается в том, что очень значительная ее часть устремлена в неизвестное неопределенное будущее. С точки зрения современной методологии научного познания, исследования в психологии возможного основаны на возможностном мышлении, включающем контрфактические рассуждения и интуитивную прозорливость.

Цель исследования: проанализировать теоретико-методологические основания возможностного мышления, основанного на контрфактических рассуждениях и интуитивной прозорливости.

Результаты. Осуществлен аналитический обзор исследований в области контрфактического мышления и интуитивной прозорливости. Выделены два главных направления исследований возможного — когнитивное и социокультурное. Когнитивное направление исследований отражает стремление ученых соотносить и сравнивать реальное положение дел с потенциально допустимым и потому возможным. Социокультурный подход имеет дело с возможным в такой реальности, в которой факты не являются однозначно объективными», потому что зависят от мнений, установок, ценностей, норм людей. Социокультурное понимание мира человека основано на анализе не только действительного мира, но и отношения к нему возможных миров.

Выводы. Возможностное мышление не структурно-содержательно, а функционально. Оно актуализируется тогда, когда без направленности на варианты изменения познавательной или коммуникативной ситуации нельзя понять ее наличное состояние, а также потенциал возможного развития. Значимыми компонентами возможностного мышления являются контрфактические рассуждения и интуитивная прозорливость. Использование такого мышления дает познающему субъекту возможность глубоко и полно анализировать не только наличную познаваемую ситуацию, но и возможные прошлые и будущие варианты ее изменения.

Актуальность. Среди многих проблем, представляющих научный и практический интерес в психологической науке, отдельное место занимает проблема формирования психолого-педагогической компетентности родителей. Особенно велика ее роль в кризисные периоды онтогенеза психических процессов и свойств личности детей и подростков. В научной литературе немало исследований, посвященных теме развития и формирования родительских компетенций, но вопрос мотивации родителей подростков ко взаимодействию со школьными психологами, на наш взгляд, изучен недостаточно. 

Цель. Определить причины низкой мотивации родителей подростков к взаимодействию со школьной психологической службой и возможности образовательного учреждения в повышении уровня психолого-педагогической компетентности. 

Методы. Теоретический анализ, анкетирование, количественный и качественный анализ результатов исследования. 

Выборка. В исследовании приняли участие 100 человек, из них 50 — школьные психологи со стажем работы свыше 3 лет, работающие в образовательных учреждениях Центрального округа г. Москвы, и 50 родителей подростков 14–15 лет, обучающихся в средних образовательных школах России (Москва, Белгород, Климовск). 

Результаты. По результатам анкетирования педагогов-психологов установлен факт снижения количества обращений родителей подростков в психологическую службу. По результатам анкетирования родителей подростков выявлена готовность родителей к взаимодействию со специалистами психологической службы при соблюдении особых условий. Разработан методический комплекс, направленный на повышение мотивации родителей подростков к взаимодействию со специалистами психологической службы с целью развития родительских компетентностей. 

Выводы. Исследование выявило проблему снижения у родителей подростков мотивации к консультированию у школьного психолога. Анализ результатов позволяет предположить, что причины такого снижения связаны с особенностями протекания подросткового периода и неготовностью родителей к трансформации детско-родительских отношений. Результаты опроса родителей выявили проблему создания условий для эффективного оказания консультативных услуг школьным психологом на базе образовательных учреждений. Созданный методический комплекс позволяет исследовать проблемы и возможности образовательной организации в плане повышения родительской компетентности и предлагает средства их вовлечения во взаимодействие со специалистами школьной психологической службы. Результаты исследования дают основания предполагать, что профилактическая работа с родителями на более ранних этапах обучения их детей в школе будет эффективна в повышении мотивации родителей подростков ко взаимодействию со школьными психологами.

Актуальность исследования определяется необходимостью понимания эмоциональных аспектов безопасности и лежащих в ее основе психофизиологических механизмов, значимых для развития ресурсов ее самообеспечения. 

Цель — проанализировать соотношение чувства безопасности и воспринимаемых базовых эмоций с учетом различных способов предъявления стимульного материала, а также индивидуальных и половых различий. 

Методы. Использованы метод окулографии, парные сравнения, методика измерения эмоционального интеллекта «ЭмИн» (Люсин, 2006), русская версия краткого пятифакторного опросника личности «TIPI-RU» (Сергеева, Кириллов, Джумагулова, 2016), сравнительный и корреляционный анализ. 

Выборка. В исследовании приняли участие студенты и сотрудники Дальневосточного федерального университета (N = 13, средний возраст 26,5 лет), база данных включала 819 измерительных процедур. 

Результаты. Радость и гнев наиболее значимы для чувства безопасности личности при восприятии эмоций, что связано с установленными в ходе исследования индивидуальными и половыми различиями при предъявлении фотографий лиц и наименований эмоциональных экспрессий. Установлено преобладание фиксаций взгляда у испытуемых обоего пола на женских лицах, на эмоциональных экспрессиях гнева, страха (женщины) и радости (мужчины). При восприятии эмоций выявлены более тесные связи чувства безопасности с эмоциями спокойствия, радости и отвращения, менее тесные — с эмоциями удивления и страха. Хотя при восприятии фотографий лиц и наименований эмоций наибольшее количество выборов осуществлялось в пользу позитивных эмоций как наиболее безопасных, анализ физиологических реакций показал преобладание фиксаций и на негативных эмоциях. 

Выводы. С чувством безопасности могут ассоциироваться как позитивные и нейтральные, так и негативные эмоции. Наиболее угрожающие безопасности эмоции — отвращение и гнев, наиболее безопасные — радость, спокойствие и удивление (для женщин больше — радость, для мужчин — спокойствие). По сравнению с мужчинами, грусть и отвращение оцениваются женщинами как более безопасные эмоции, а гнев и страх — как менее безопасные. С атрибутированием эмоций как более безопасных связаны высокие показатели по шкалам «открытость», «эмоциональная стабильность» и «понимание эмоций». 

Полученные результаты вносят вклад в изучение механизмов распознавания эмоций с учетом способов предъявления стимулов, в исследование психофизиологических аспектов восприятия безопасности и могут быть использованы при разработке инструментов для тренингов эмоционального интеллекта.

Актуальность. Психологическая безопасность в образовательных организациях обеспечивает качество подготовки профессионалов новой формации, устойчивых к социальным и организационным изменениям, способных работать в ситуациях различной степени неопределенности. 

Цель исследования: изучение динамики восприятия психологической безопасности образовательной среды в процессе обучения в вузе, выявление взаимосвязи между уровнем профессиональной компетентности студентов и восприятием психологической безопасности образовательной среды, разработка рекомендаций руководителям образовательных организаций на основе полученных результатов. 

Выборка. В исследовании приняли участие 200 студентов 1–4 курсов в возрасте от 17 до 22 лет направления подготовки «Педагогическое образование», обучающихся по профилю «Начальное образование». 

Методы. В исследовании применялся метод кейсов, позволяющий определить уровень сформированности педагогических компетенций (несформированность, пороговый и продвинутый) и модифицированный опросник «Отношение к безопасности», позволяющий оценить психологическую безопасность образовательной среды вуза по показателям «атмосфера командной работы», «атмосфера безопасности», «удовлетворенность учебой», «распознавание (понимание) стресса», «восприятие менеджмента/руководства (на уровне факультета, университета)», «условия обучения». 

Для выявления взаимосвязи между показателями психологической безопасности образовательной среды вуза и уровнем сформированности профессиональных педагогических компетенций использовался метод корреляционного анализа. 

Для определения достоверности различий наблюдаемых показателей между студентами различных курсов использовался однофакторный дисперсионный анализ. 

Результаты. Анализ полученных данных показал, что восприятие студентами психологической безопасности образовательной организации меняется от 1 к 4 курсу, при этом значимые различия наблюдаются по показателям «Атмосфера командной работы», «Атмосфера безопасности», «Распознавание (понимание) стресса», «Восприятие менеджмента/руководства на уровне факультета». У студентов 4 курса выявлена взаимосвязь между уровнем профессиональной компетентности и восприятием таких параметров психологической безопасности образовательной среды, как атмосфера командной работы, атмосфера безопасности, менеджмент/руководство на уровне факультета. 

Выводы. Результаты проведенного исследования дают основания рассматривать психологическую безопасность образовательной среды вуза как важный фактор успешного формирования профессионала. Повышение уровня психологической безопасности образовательной организации основывается на трех действиях: измерении, вмешательстве и предотвращении. Разработанные практические рекомендации позволяют образовательной организации осуществлять психологическую диагностику по предложенному алгоритму, определять таргетные точки восприятия психологической безопасности среды вуза (по шкалам опросника), оказывать помощь студенту в учебной и внеучебной деятельности, а также осуществлять комплекс профилактических мероприятий.

Актуальность. Кризисное состояние современного мира, обусловленный им повышенный уровень стресса, создающий угрозу для психологического и физического здоровья людей, делают особенно актуальной проблему выявления психологических факторов совладания со стрессом. Молодые люди входят в число социальных групп, психологически наиболее уязвимых в ситуации кризиса, что было подтверждено данными исследований, проводившихся в период пандемии COVID-19. Смысложизненные ориентации и осознанная саморегуляция рассматриваются как личностные факторы, связанные с конструктивным совладанием со стрессом. 

Цель исследования — выявление роли саморегуляции и смысложизненных ориентаций в совладании со стрессом в юношеском возрасте. 

Методы. Для реализации задач исследования применялись методики: «Тест смысложизненных ориентаций» Дж. Крамбо и Л. Махолика в адаптации Д.А. Леонтьева — «Цель в жизни», «Стиль саморегуляции поведения — ССПМ» В.И. Моросановой, «Копинг-поведение в стрессовых ситуациях» в адаптации Т.Л. Крюковой, Е.В. Куфтяк, «Опросник совладания со стрессом» (СОРЕ) в адаптации Е.И. Рассказовой, Т.О. Гордеевой, Е.Н. Осина. Математико-статистическая обработка данных осуществлялась с помощью программы Excel, с применением корреляционного анализа. 

Выборка. В исследовании приняли участие студенты вузов г. Санкт-Петербурга в возрасте от 18 до 23 лет (N = 60; 50% девушек). 

Результаты. Корреляционный анализ данных показал, что осмысленность жизни позитивно взаимосвязана с активным совладанием (r = 0,440, p < 0,01), копингом, направленным на решение задач (r = 0,333, p < 0,01), социальным отвлечением (r = 0,357, p < 0,01) и негативно взаимосвязана с поведенческим уходом от проблемы (r = –0,442, p < 0,01), с копингом, ориентированным на эмоции (r = –0,500, p < 0,01). Саморегуляция позитивно взаимосвязана с копингом, ориентированным на решение задач (r = 0,606, p < 0,01), планированием (r = 0,510, p < 0,01), активным совладанием (r = 0,369, p < 0,01), подавлением конкурирующей деятельности (r = 0,334, p < 0,01). 

Выводы. Исследование показало, что в юношеском возрасте высоким показателям осмысленности жизни и саморегуляции соответствуют конструктивные способы совладания со стрессом. Молодые люди, имеющие более высокий уровень осмысленности жизни и высокий общий уровень осознанной саморегуляции, в меньшей степени склонны к отказу от своих целей при столкновении с трудностями и препятствиями. Напротив, их активность направлена на поиск оптимального решения проблемы. 

Полученные данные эмпирически подтверждают важную роль осмысленности жизни и саморегуляции в конструктивном совладании со стрессом. Анализ взаимосвязей этих психологических факторов с копинг-стратегиями дает основания заключить, что в то время, как саморегуляция позволяет максимально мобилизовать ресурсы для быстрого и эффективного решения проблемы, осмысленность жизни помогает справляться с продолжительными и трудноразрешимыми ситуациями, требующими сохранения физических и психических ресурсов на протяжении длительного времени.

Актуальность. Вопросы о том, что именно измеряет самый популярный тест интеллекта «Стандартные прогрессивные матрицы Равена» и какое значение имеют возрастные особенности мышления при его выполнении, до сих пор остаются дискуссионными и недостаточно изученными. 

Цель. Выявить особенности процесса мышления младших школьников в возрасте 7 и 9 лет при выполнении заданий теста Равена (СПМ). 

Методы. Трехэтапное исследование, комбинирующее срезово-лонгитюдный метод и контент-анализ детских обоснований выборов ответов на задания теста. Выборка. 46 учащихся московской школы с программой повышенного уровня сложности (21 мальчик и 25 девочек) выполняли тест дважды — в 1-м классе (средний возраст 7,5 лет, диапазон: 6,11–8,0) и в 3-м классе (средний возраст 9,6 лет, диапазон: 9,0–10,0). 

Результаты. Эмпирическое исследование особенностей процесса мышления младших школьников при выполнении заданий СПМ, включающее анализ ответов ребенка при решении задачи вслух и анализ ошибочных ответов с помощью логической классификации вариантов ответов в соответствии со структурой задания теста СПМ, позволило показать не только количественные, но и качественные изменения в интеллектуальном развитии детей в возрасте 7 и 9 лет. 

Выводы. Одна и та же ошибка ребенка разного возраста может свидетельствовать о разных интеллектуальных способностях детей из-за того, что они выполняют задания по-разному, на основе качественно разных способов мышления, характерных для определенного возраста. Измерение интеллектуальных способностей с помощью теста СПМ в младшем школьном возрасте необходимо дополнить качественным анализом ошибочных ответов для оценки подлинного уровня умственных возможностей ребенка.

Актуальность исследования обусловлена повышением важности вовлечения талантливой молодежи в науку. Выявление представлений студенческой молодежи об иерархической структуре мотивации научной деятельности поможет в определении и создании благоприятных условий для построения молодыми людьми научной карьеры. 

Цель исследования — выявить общие и специальные аспекты представлений студенческой молодежи о положительных и отрицательных мотивах научной деятельности. 

Выборка. В исследовании приняли участие студенты бакалавриата, специалитета и магистратуры (N = 721) из пяти российских вузов, работающих в Республике Крым, Нижегородской, Самарской и Ярославской областях Российской Федерации. 

Методы. Для сбора данных был составлен опросник, позволяющий получать общие сведения о респондентах, определять готовность к построению научной карьеры, выявлять представления о положительных и отрицательных мотивах научной деятельности. Для обработки данных применялся комплекс методов: методы описательной статистики, сравнительный анализ различий с непараметрическим U-критерием Манна — Уитни, корреляционный анализ, кластерный анализ. 

Результаты. В представлении студенческой молодежи положительные и отрицательные мотивы научной деятельности выстроены в мотивационный комплекс с доминированием внутренней мотивации труда, промежуточное положение в нем занимает внешняя отрицательная мотивация, на третьем месте находится внешняя положительная мотивация. Доминирующим положительным мотивом труда ученых выступает генеративность (p = 0,021*), а отрицательным — плохие условия труда (p = 0,000**). 

Выводы. В представлении студенческой молодежи внутренняя мотивация ученых преобладает над внешней отрицательной и внешней положительной. Как положительная, так и отрицательная мотивация труда ученых заключают в себе три подструктуры мотивов, условно обозначаемые как наиболее важные, важные и наименее важные. Наиболее важные положительные и отрицательные мотивы научной деятельности побуждаются, прежде всего, потребностями роста (самореализации, признания и уважения). Студенты, готовые и неготовые к построению карьеры ученого, по-разному представляют мотивацию научной деятельности.

Актуальность. Проблема поддержания субъективного благополучия в ситуациях стресса неопределенности становится чрезвычайно актуальной в контексте глобальных вызовов современного общества. Значимая роль осознанной саморегуляции (СР) в достижении субъективного благополучия была показана на выборках учащихся различных ступеней обучения в средней школе, но еще не рассматривалась на выборках молодежи различных этнорегиональных групп. Исследование кросс-культурных аспектов влияния развития осознанной (СР) на субъективное благополучие в условиях неопределенности призвано дополнить этот раздел психологических знаний и востребовано современной психологической практикой в регионах, отличающихся этнокультурным многообразием. 

Цель настоящего исследования — выявить этнорегиональные особенности взаимосвязей осознанной саморегуляции, толерантности к неопределенности, уровней стресса, агрессии и субъективного благополучия. 

Методы. Диагностический комплекс включал опросник В.И. Моросановой «Стиль саморегуляции поведения, ССПМ-2020», методику диагностики субъективного благополучия личности Р.М. Шамионова, Т.В. Бесковой; опросник толерантности/интолерантности к неопределенности Т.В. Корниловой и М.А. Чумаковой, опросник воспринимаемого стресса Т. Янга, методику диагностики агрессии С.Н. Ениколопова, Н.П. Цибульского. 

Выборка. В исследовании приняли участие 1099 респондентов в возрасте от 16 до 35 лет (679 женщин) из Карачаево-Черкесской республики, Кабардино-Балкарской республики, Республики Северная Осетия — Алания, Ставропольского края, Москвы и Московской области. 

Результаты. Проведен путевой анализ связи осознанной саморегуляции (СР) и субъективного благополучия для 7 этнорегиональных групп респондентов. Установлен как непосредственный, так и опосредованный (через снижение стресса и агрессии) позитивный эффект влияния развития СР и толерантности к неопределенности на субъективное благополучие молодых людей. Наряду с общими закономерностями была выявлена этнорегиональная специфика ресурсной роли осознанной СР в достижении субъективного благополучия. Для доминирующих этносов ресурсами субъективного благополучия выступают такие регуляторные компетенции, как моделирование, настойчивость и надежность. Для недоминирующих этносов — это регуляторные компетенции планирования и регуляторно-личностные свойства настойчивости и надежности. 

Выводы. Получены эмпирические свидетельства непосредственного и опосредованного влияния развития осознанной саморегуляции на уровень субъективного благополучия представителей различных этнорегиональных групп. Показано существование различий в проявлениях ресурсной роли развития осознанной саморегуляции в зависимости от этнической принадлежности и региона проживания.

Актуальность. Проблема искусственного сознания актуальна в связи с интенсивным развитием технологий искусственного интеллекта и усложнением техносреды человечества, включающей искусственных агентов и системы принятия решений. Она широко освещается в междисциплинарном дискурсе естественных, гуманитарных и инженерных наук. Однако, ее решение сдерживается нерешенностью ряда принципиальных вопросов методологического, системного и технологического плана. Рассматривается проблема создания искусственных систем, создающих мир, и действующего в нем техносубъекта. 

Цель. Целью работы является инженерно-психологическое исследование возможностей и ограничений технологического создания системы с искусственным сознанием на базе перманентно действующего механизма сетевого обучения. 

Результаты. Предложена постнеклассическая двухступенчатая модель механизма техно-самоорганизации искусственной субъективной реальности, в которой техносознание осуществляет задачу многоуровневой многокачественной редукции части реальности, доступной когнитивному опыту техносубъекта. Показано, что на современном уровне развития технологий формирование рефлексирующего сознания с заранее заданными свойствами невозможно. Однако, инженерными методами возможно создать среду, порождающую искусственную субъективную реальность и рефлексирующее сознание. 

Выводы. Рассматриваются базовые научно-методологические, психологические и технологические вопросы формирования самоорганизующихся процессов, лежащих в основе искусственного сознания. Предложена концепция и метафорическая модель работы мозга как генеративной самоорганизующейся среды. Рассмотрена возможность ее применения при решении задач проектирования и анализа систем с искусственным сознанием.

Актуальность. Исследований в области здорового долголетия становится все больше в связи с популяризацией здорового образа жизни среди населения. Одновременно с этим растет и интерес к проблеме диагностики когнитивного и физиологического функционирования человека в процессе нормального старения. Многие ученые сходятся во мнении, что хронологический, биологический, а также когнитивный возрасты могут не соответствовать друг другу. Существует много причин, по которым это происходит. 

Цель исследования — систематизация и анализ данных о последних трендах в определении когнитивного и биологического возрастов человека, соотнесение параметров их измерения; выявление основных структурных изменений мозга при нормальном старении; освещение возможности улучшения когнитивного функционирования человека. 

Результаты. Проведенный анализ показал, что когнитивный и биологический возрасты являются комплексными показателями, на которые влияет большое количество факторов — средовых и генетических. Существуют разные способы измерения как биологического возраста, так и когнитивного. Единого метода или подхода до сих пор не существует. Для измерения биологического возраста все чаще используются методы на основе комплексных индексов, эпигенетические часы, методы на основе деления теломер и метилирования ДНК. Все бόльшую популярность приобретают методы измерения когнитивного возраста на основе динамики когнитивных функций, которые весьма пластичны и могут быть скорректированы. 

Выводы. В связи с увеличением продолжительности жизни населения подробное исследование параметров когнитивного возраста и способов нейропротекции в ближайшие годы станет одним из ключевых исследовательских трендов в области изучения старения. 

Информация о финансировании. Исследование выполнено при поддержке Программы фундаментальных исследований НИУ ВШЭ в 2022 г. и в рамках НИР факультета биологии и биотехнологии НИУ ВШЭ «Фундаментальное исследование актуальных вопросов когнитивных нейронаук и правовых основ биологии, медицины, а также биоэтики».

Актуальность. В отечественной школе культурно-деятельностного подхода широко представлены исследования об опосредствовании познавательных процессов, однако, опосредствование переживания как деятельности изучено недостаточно. Также не обнаружено исследований возрастных особенностей становления переживания как высшей психической функции. Было выдвинуто предположение, что частое слушание музыкальных композиций в подростковом возрасте выступает средством «овладения» (опосредствования) собственным переживанием. 

Цель исследования — изучение процесса возрастного становления переживания как деятельности и высшей психической функции в самодетерминированной (субъектной) активности подростков. 

Выборку составили 42 подростка (14–15 лет). 

Методы. Респондентам предлагалось: 1) нарисовать рисунок «Мое эмоциональное состояние» и заполнить первую часть авторской анкеты; 2) прослушать музыкальную композицию по собственному выбору; 3) повторно нарисовать свое эмоциональное состояние и заполнить вторую часть анкеты; 4) написать сочинение «Значение музыки в моей жизни». Анализ эмпирических данных осуществлялся с помощью метода обоснованной теории, контент-анализа, методов математической статистики. 

Результаты. Выявлены статистически значимые различия (критерий сдвига Вилкоксона r = ‒0,283; p = 0,78) в рангах выбора цвета изображения эмоционального состояния до и после прослушивания музыки, в уменьшении количества формально-стереотипных изображений (критерий «угловое преобразование Фишера» φ* = 1,646), в увеличении количества описаний положительных эмоциональных состояний (критерий «угловое преобразование Фишера» φ* = 5,582), в уменьшении количества описаний нейтральных эмоциональных состояний (критерий «угловое преобразование Фишера» φ* = 3,400). 

Выводы. Прослушивание музыки позволяет подросткам опосредствовать переживания, что может проявляться в степени их вовлеченности, погруженности в актуальное переживание-«испытывание», в изменении состояния — из спокойствия в активность, из напряжения — в расслабленность, из переживания страха — в переживание злости. В процессе слушания музыки подросток постепенно осваивает свой внутренний мир, начинает понимать свои эмоциональные состояния, осознает личностный смысл переживаний. Анализ сочинений подростков позволяет сделать вывод о том, что опосредствование переживаний с помощью музыкальной композиции (песни) как сочетания музыкального интонирования и текста помогает подросткам становиться в субъектную позицию по отношению к своим переживаниям.

Актуальность исследования обусловлена необходимостью ранней диагностики формирования восприятия образов предметов. 

Цель работы заключалась в отработке созданной авторами игровой методики и проверке возможности ее использования для оценки психофизиологической зрелости детей младшего дошкольного возраста. 

Методы. На сенсорном экране монитора предъявлялись изображения: а) одноцветных геометрических фигур разного размера и б) разноцветных геометрических фигур одинакового размера. Ребенок должен был опознать либо большой треугольник среди форм разного размера, но одинакового цвета, либо форму красного цвета среди различных цветных форм одного размера. Для оценки поведения ребенка, правильности решения задачи и времени опознания стимула (мсек) велась видеозапись. Обработка проводилась с использованием t-критерия Вилкоксона при достоверности различий не менее p < 0,05. 

Выборка состояла из 30 (13 девочек и 17 мальчиков) здоровых воспитанников детского сада с нормальным зрением в возрасте 3,4±0,43 года. 

Результаты. При апробации разрабатываемой методики выяснилось, что детям 3–4 лет для опознания одноцветных геометрических форм разного размера необходимо больше времени, чем для опознания разноцветных форм одного размера. Выявилась группа детей со специфическими особенностями формирования психических функций, характерными для задержки психического развития. 

Выводы. Предлагаемая методика может быть использована в качестве способа ранней дифференциальной диагностики задержки психического развития детей.

Актуальность. Несмотря на то, что поиск в интернете информации, необходимой для выполнения учебных заданий, стал для школьников повседневной задачей, на сегодняшний день по-прежнему недостаточно данных о психологических и психофизиологических параметрах, определяющих его эффективность. 

Цель исследования заключалась в выявлении психофизиологических и психологических особенностей подростков, влияющих на эффективность онлайн-поиска информации, необходимой для выполнения учебного задания. 

Методы. В ходе эксперимента участники выполнили несколько взаимосвязанных учебных заданий по поиску информации в интернете. Показателем эффективности онлайн-поиска было количество ассимилированных единиц информации. Анализ психофизиологических и психологических характеристик участников проводился с использованием методов окулографии, компьютерной оценки когнитивного контроля и рабочей памяти, а также нескольких тестов для оценки когнитивных стилей и обработки информации. Обработка полученных данных осуществлялась с помощью факторного и множественного регрессионного анализа. 

Выборка. В исследовании приняли участие 44 подростка (средний возраст 13,7±1,9 года, 40,9% девочек). 

Результаты. Результат поиска учебной информации в интернете выше у школьников, которые демонстрируют более низкую самооценку навыков использования компьютера, а также более высокий уровень рефлексивности и более частое возвращение к инструкции для выполнения задания. Старшеклассники быстрее читают инструкции в интернете и редко используют предметно-практический стиль информационного кодирования. Способность к концептуализации определяет более высокую скорость чтения инструкций для выполнения задач. По сравнению с мальчиками, девочки выше оценивают результаты своего поиска в интернете и считают этот процесс менее сложным. 

Выводы. Полученные результаты могут использоваться при разработке программ обучения школьников эффективным стратегиям онлайн-поиска.

Актуальность работы обусловлена поиском современных инструментов для оценки выраженности интолерантности к неопределенности, подходящих для использования в клинической практике и адаптированных на русскоязычной выборке. 

Цель работы — произвести перевод методики “Intolerance of Uncertainty Scale — IUS” (Freeston et al., 1994) на русский язык и апробировать полученную версию «Шкалы интолерантности к неопределенности» на русскоязычной выборке, сопоставив её факторную структуру со структурой оригинальной версии и других вариантов шкалы. 

Методы. Русская версия «Шкалы интолерантности к неопределенности», статистические методы анализа (коэффициент альфа Кронбаха, факторный анализ). 

Выборка. В исследовании приняли участие 155 пациентов с хроническим неизлечимым соматическим заболеванием: 50 человек с рассеянным склерозом и 105 — с осложненной артериальной гипертонией. 

Результаты. Данные, полученные в ходе апробации русскоязычной «Шкалы интолерантности к неопределенности», показали её высокую внутреннюю согласованность (α = 0,912). В результате факторного анализа данных повторилась факторная структура оригинальной версии шкалы (IUS) (5 факторов, 54,85% общей дисперсии). 

Были выделены следующие факторы: 1 — «Неопределенность расстраивает и приводит к неспособности действовать»; 2 — «Неопределенность не дает расслабиться»; 3 — «Неопределенность мешает планированию и продуктивности в жизни»; 4 —«Неопределенность вызывает стресс, и ее следует избегать»; 5 — «Быть в состоянии неопределенности — это быть неидеальным и неорганизованным». 

Выводы. Русскоязычная версия «Шкалы интолерантности к неопределенности» показала схожую с оригинальной версией (IUS) факторную структуру и высокую согласованность, что позволяет использовать ее в будущих исследованиях на русскоязычных выборках. Дальнейшая работа над апробацией методики будет направлена на увеличение клинической выборки и проверку данной версии на здоровых людях.

Актуальность исследования продиктована необходимостью дальнейшего изучения психологической дифференциации мужчин и женщин, что позволяет уточнить вопрос соотношения полов в их психологических характеристиках. 

Цель исследования — выявление различий в личностном позиционировании мужчин и женщин. 

Гипотезы исследования: 1) личностное позиционирование мужчин и женщин имеет значимые различия по критериям принадлежности к типам субъектной активности, выраженности отдельных позиций профиля и их вариативности, 2) личностное позиционирование мужчин и женщин имеет комплементарный характер. 

Методы. Исследование проводилось с использованием авторской методики «Личностный профиль субъектной активности» (ЛПСА), созданной в качестве измерительного инструмента в рамках разрабатываемого нами субъектно-динамического подхода к исследованию личности, акцентирующего роль систем личностного позиционирования в процессах развития субъектности. Методика позволяет выявить индивидуальный профиль личностного позиционирования (18 шкал), формирующийся в онтогенезе и опосредующий характер и направленность активности субъекта. При создании методики ставились две задачи: 1) получить возможность на основании измеряемых критериев выявлять индивидуальный профиль субъектной активности, отражающий индивидуальную систему личностного позиционирования; 2) на основании факторизации данных методики выявить наиболее общие совокупности личностных позиций в качестве сквозных организующих принципов, или типов. 

Результаты. Приведены данные сопоставления обобщенного мужского (n = 414) и женского (n = 808) профилей субъектной активности с точки зрения их соотнесенности, принадлежности к типу субъектной активности, выраженности и вариативности личностных позиций. 

Выводы. Полученные результаты подтвердили выдвинутые гипотезы и позволили сделать вывод о разнонаправленности субъектной активности мужчин и женщин, комплементарном характере их личностного позиционирования.